сначала выбрала одну академию, а затем другую?
— Семейные обстоятельтсва, — ответила она, — Папа отдал меня в Перикул Спик, потому что сам там учился, но после развода мама решила, что я буду учиться в её академии, Флос Петал.
— Вот оно как. Прости, что спросил.
— Ничего страшного. Правда, теперь в храм дальше ходить.
— Храм?
Марзия снова замялась. Но потом решила рассказать:
— Я хожу на постоянные службы, а так же состою в церковном хоре с семи лет. В какой-то определенный момент я просто поверила в Дуб ещё сильнее, чем раньше, почувствовав прекрасное чувство опеки и защищённости от кого-то сверху. Тем более, учитывая мою грязноту, которую мне придется отмывать на протяжении всей жизни.
— Наверное, действительно классное чувство. Мне пора, пока.
Кристиан начал уходить, поняв, что она — религиозная фанатка. Признаться, таких он побаивался. У религии хербу, гвэркурианства, присутствовала очень странная история и не менее странные каноны, по которым люди считались тем, что истребляет святое в существе и отдаляет от Богов. Не удивительно, что развелось много сектантских группировок, которые презирают людей и устраивают на них покушения. Хотя там все ещё сложнее, ведь некоторым не нужна религия, чтобы ненавидеть.
— А ты веришь? — спросила Марзия.
— Да, — ответил Кристиан и окончательно скрылся.
Не смотря на имя, он никогда не относил себя к христианам. Он не относил себя ни к одной из существующих религий вообще. Просто он знал, что сверху кто-то есть, кто — не имело значения. Он живёт здесь и сейчас, что будет после смерти его не касается.
Тренировки вновь возобновились, на этот раз более сложные. Правда, состав их сократился до семи персон — Кристиана, Леноры, Кирея, Джерта, Линкольна и Реджины. Последняя никогда не подавала особых надежд на тренировках, поэтому никто не знал, сможет ли она пройти дальше. Теперь же она во втором этапе, но они ничего о ней не знают, поскольку она не приходила ни на одно мероприятие и ни с кем не общалась. Была некой темной лошадкой в их команде.
Ленора сказала, что какие будут испытания директрисы передадут ей дня через три. Каждый год второй этап проходил индивидуальный, часто повторяя то, что было в прошлых годах. После него должны были остаться по участнику от каждой из трёх академий, которые пройдут в финал. Последним же были всякие бои с магическими монстрами и тот, кто победит большее количество и выйдет чистым из воды, выигрывает кубок.
Поскольку на улице похолодало, им дали спортзал. Тут было гораздо просторнее и удобнее, правда, все теперь отвлекались на мячи и хотели сыграть во что-нибудь поинтереснее. На это Ленора начинала свистеть из своего свистка, который ей на играх подарил отец.
Нагрузка стала огромной, хотя тренер уверяла, что это — лишь начало, и постепенно она начнет её увеличивать. Но уже от первой тренировки все тело гудело, особенно ноги. Хорошо, хоть по времени не увеличились.
Как только объявили конец, все сразу же рынулись переодеваться, не дожидаясь дополнительной информации. Ленора не стала останавливать их, лишь закатила глаза.
Переоделись все, как ни странно, тоже быстро, попутно обсуждая, как всё стало сложнее.
В мужской раздевалке была запертая дверь, которая вела неизвестно куда. Как говорят, там был раньше какой-то склад. Никто и не задумывался о этой двери, она тут много лет существует. И тут — Кирей решил от скуки дергнуть за ручку и она открылась.
— Черт, черт, — начал говорить он, — Я что, сломал её?
— Ты её не сломал, просто кто-то до этого открывал и забыл закрыть, — сказал Линкольн, открывая дверь пошире.
Внутри была очень маленькая комната, наполненная коробками неизвестно какой давности. Везде, даже в воздухе, витала пыль, а на полу не было и следов чьего-то присутствия тут лет так пять.
— Что в них? — Кирей вошел и приоткрыл одну из них, — Тут ничего!
Дальше решили войти все остальные. Коробки действительно были пустые, исключениями были лишь очень старые мячи, спущенные от времени, а так же теннисные шарики.
— Походу, очень старый склад, — сказал Линкольн, — Чего они перестали его использовать, места тут вполне хватает.
Джерт решил посмотреть, что находится в коробках ниже, случайно отодвинув одну из них. Оттуда показалось что-то из бумаги. Он потянул за край и вытащил, подозвав к себе всех остальных, когда стало ясно, что это фотография.
Она была очень выцветшей, невнятной и пыльной, а так же плохого черно-белого качества. Хорошо, что лица кое-как были видны.
— Джереми? — Кирей не верил своим глазам, — Любил же он разбрасывать свои вещи где ни попадя.
— А женщина рьядом? — спросил Джерт, — Неужели мадам Картер?
— По прическе похожа, — сказал Линкольн.
На фото они стояли почти в обнимку, будто бы даже не друзья, а пара.
— Мне кажется, Августина что-то мне недоговорила, — задумался Кристиан, — Если Джордж был настолько близок маме, то она обязана знать, что с ним случилось!
Глава 20: Надпись на стене
Быстро написав письмо Августине, стараясь быть менее гневным, Кристиан начал дожидаться ответа. Он продолжал рассматривать фотографию — Джордж и мама, нарядные, красивые, молодые, счастливые. Судя по записям в дневнике, они действительно хорошо общались, а сам он выглядел хорошо и был добрым человеком. Почему Сильвия не выбрала его, почему она предпочла Атилиуса? Странная она была женщина.
Ответ пришел быстро, но краткий. Августина написала, что не хочет ничего рассказывать, потому что он мал для такого, да и вообще она занята.
— Тимеус, напиши своей матери, чтобы она рассказала мне, кто такой Джордж Черендер, — крикнул Кристиан через всю гостиную, чтобы его друг услышал.
— Что? — крикнул тот в ответ, — Кто это вообще?
— Вот и я не знаю, напиши.
Одуванчик относился ко всему этому долго скептически, но все же, решил написать. И получил абсолютно тот же ответ.
— Моя мать умеет хранить секреты, чтобы ты знал, — сказал Тимеус, — Она не проколется.
— Посмотрим.
За весь день Кристиан отправил ей писем пятьдесят, используя для каждого половинку тетрадного листа, и в каждом из них было одно и то же содержание. Он слал их без конверта, отправляя одного мависа за другим. Сначала Августина слала ему ответы, затем просила прекратить, а потом и вовсе замолчала.
Все это продлилось до самого вечера, но никакого ответа не последовало. Рука уже болела от написания одних и тех же слов почти каждый раз, но он продолжал усердно выводить свою просьбу и вызывать нового мависа.
— Смотри, чтобы магического истощения не было, — сказала ему Паула.
— Не будет, комью —
